10.09.14

         Глубокоуважаемый Пандито Хамбо лама Дамба Аюшеев, уважаемые ламы, дорогие друзья!

         Тема моего доклада представляет маленькую частицу необьятной темы истории буддизма или истории буддизма в России. Она тесно связана со знаменательным событием, которое мы отмечаем  и празднуем – 250-летие создания Института Пандито Хамбо Лам.  Этот кусочек истории называется «Вероисповедная политика Российской империи и буддизм Восточной Сибири и Забайкалья». Несмотря на то, что доклад произношу я один, авторами его являются еще два человека: директор Института Итигэлова Янжима Дабаевна Васильева и директор Центра изучения культуры народов Сибири РГГУ доктор исторических наук, уроженка Бурятии профессор Татьяна Иннокентьевна Хорхордина. Автором же идеи доклада наш глубоко уважаемый, глубоко почитаемый нынешний Пандито Хамбо Лама Дамба Аюшеев.  Я лично горжусь его доверием и поручением выступить сегодня с  этим докладом.   Видимо не случайно его выбор пал на Российский государственный гуманитарный университет. Мы давно и плодотворно сотрудничаем, разрабатывая историю культуры Бурятии и других народов Восточной Сибири,  их материальной и духовной жизни, ищем отображение этой истории в фондах десятков российских архивов, музеев и библиотек.  Особенно активно исследования в данной области развернулись в  начале 2006 года после визита Пандито Хамбо Ламы Дамба Аюшеева  в  университет.  Был создан Центр изучения истории и  культуры народов Восточной Сибири, который сразу подписал договор о сотрудничестве с Институтом Итигэлова. Были  изданы несколько томов серии «Сибирские чтения в РГГУ», в том числе «Память мира: историко-документальное наследие буддизма»,  проведены научные конференции и выставки и многое другое.
         Одним из результатов нашей совместной работы стал выпуск  Институтом Итигэлова книги «Смерти нет», автором которого  является Янжима Дабаевна Васильева. Это взгляд науки на феномен Пандито Хамбо Ламы Итигэлова, в основу книги легли  документальные материалы  архивов и проведенных конференций, т.е. университет и российские  ученые старались по мере сил помогать автору в сборе материалов для этой удивительной книги.

Васильева Я.Д.
Минаев В.В.
Хархордина Т.И.

Вероисповедная политика Российской империи и буддизм в Восточной Сибири и Забайкалье

           Одной  из актуальных тем отечественной истории является вероисповедная политика Российской империи. Длительное историческое взаимодействие России и коренных народов Сибири представляет уникальный опыт цивилизационного культурного синтеза. В XVII – XVIII веках в связи с начавшимся освоением Забайкалья произошла встреча двух культур – традиционной, представленной бурятским населением, среди которого как раз в это время шло распространение буддизма, и инонациональной, отражавшей дух русских землепроходцев, исповедовавших православное христианство. В историческом развитии этносов эти два пласта духовного творчества сохранялись, причем в течение длительного времени их внутреннее взаимодействие усиливалось, происходил переход к симбиозу культур. Симбиоз русско-бурятской культуры являлся историческим, поскольку, с одной стороны, компонент русский укреплял адаптацию коренного населения к новому социальному пространству – к Российской империи, с другой - компонент традиционный облегчал адаптацию пришлого казака, крестьянина к осваиваемому сибирскому региону.  Целостный, но неслиянный сплав буддизма и христианства стал символом своеобразия Сибири и неповторимой многоликости народов России.
Отметим, что насильственной христианизации, наподобие испанской конкисты, Сибирь не знала, и культура буддизма не была подавлена православной, отражавшей дух феодально-абсолютистского государства. Буддизм как мировая религия стал идеологией  межплеменного объединения бурят.
Исторические свидетельства дают основание утверждать, что, начиная со II века до  нашей эры протомонгольские народы (хунну, сяньби, кидании) были знакомы с буддизмом. На территории Иволгинского городища в хуннском захоронении были найдены остатки буддийских четок.  Также следы буддизма в Бурятии датируются 441 годом нашей эры, по найденному в 1926 году бронзовому иконостасу с изображением Будд.
.
Начало широкого распространения буддизма в Бурятии  датируется 17 веком. С этого времени и вплоть до начала XX века проходит интенсивное развитие и расцвет буддизма в Забайкалье. При этом политика центральных властей по отношению к народам, вошедшим в состав Российской империи, и исповедовавшим буддизм, отличалась взвешенным и в целом спокойным характером. Уже в XVII веке отношения центральных властей с вновь присоединенными народами основывались на невмешательстве в их внутреннюю жизнь и сохранении национальных устоев – обычаев, образа жизни, традиций, веры. Отношение к буддизму, имевшему древнюю культуру и духовную традицию, было терпимым со стороны высшей власти, которую олицетворяла фигура русского государя. В сочинении Аюши Саагиева (1843 г.), посвященном истории хоринских бурят, перечислены милости, оказанные бурятам русскими царями, начиная с Алексея Михайловича, принявшего бурятский народ «под свою руку» .
Зависимость же местных народов от новых властей определялась размером ясака – дани. Отметим, что в 1703 г. хоринские буряты направили посланцев к Петру I с просьбой о защите от притеснений местной администрации, отнимавшей исконные бурятские земли в пользу русского населения. Царь пожаловал хоринцев их породными землями  .
Важную роль для истории буддизма в России сыграли императрицы Елизавета Петровна и Екатерина II, проводившие вероисповедную политику в духе «просвещенного абсолютизма». В 1741 г. Елизавета узаконила существование 11 бурятских дацанов и 150 лам при них. Таким образом, буддизм был официально признан в Российской империи. А Екатерина II создала в 1764 г. институт верховных лам бурят Восточной Сибири и Забацкалья, юбилей создания которого и отмечается в эти дни. С начала XVIII века в Забайкалье господствовал тибетский буддизм, центром которого был Цонгольский дацан. Однако, с возникновением Гусиноозерского дацана тамошние ламы стали придерживаться не тибетских, а монгольских религиозных обычаев и практик, и их главой считался не Далай-лама, а хутухту в Урге, подчиненный властям Китая. Власти же Российской Империи в 1740-е годы поддержали цонгольских лам, сильным лидером которых был верховный лама Цонгольского дацана Дамба Доржи Заяев, ставший первым бурятским Пандито Хамбо Ламой.
В личном фонде ориенталиста-монголоведа ламы Г. Гомбоева, хранящемся в архиве Бурятского научного центра СО РАН, содержатся документы за 1761-1807 годы, относящиеся к вероисповедной политике органов государственного управления Забайкалья. Это – указы и распоряжения Иркутской наместнической канцелярии, канцелярий – Верхнеудинской, Селенгинской, Правления пограничных дел, и Верхнеудинского нижнего земского суда, охватывавшие вопросы утверждения выборов лам и их назначения на службу в бурятские роды, определения полномочий лам по светским законам государства и т.д. Задача издаваемых указов и распоряжений состояла в обеспечении взаимодействия бурятской родовой общины с российскими гражданскими властями, и создании опоры на местах центральным властям.
Подлинники документов составлялись на русском языке, но для обеспечения обратной связи направлялись адресатам с копиями на монгольском, что являлось залогом их взаимопонимания. Письменным же языком лам в общении с русской администрацией был монгольский, что служило инструментом регулятивных функций органов власти в отношении забайкальского буддизма. В именном указе Екатерины II от 22 февраля 1784 г. декларировалось: «непременно Её Императорского Величества желание есть, дабы всем, какого бы кто рода и закона ни был, пользоваться неотъемлемо преимуществами, к коим народа его от заслуженных предков происходящие или же отмеченные личные заслуги дают ему право». В соответствии с указом, допущенные законом исповедания и институции религии должны существовать незыблемо и без изменений. Этот документ также свидетельствует о толерантности государства в вероисповедной политике. Более того, указ Иркутского губернского правления от 17 января 1792 г. освобождал от ясака всех,  кто состоял в «ламском звании» .
В том же году Екатериной II из-за тяжелого положения скотоводства в связи с природными катаклизмами, были предприняты попытки распространить среди бурят земледелие, и им был отправлен сельскохозяйственный инвентарь.
Эпоху царствования Екатерины II можно назвать эпохой значительной веротерпимости. На Невском проспекте в Санкт Петербурге именно при ней были построены рядом с православными храмами католический, протестантский, армяно-григорианский. Возможно, как справедливо отмечает историк  Евгений Пчелов, если бы в столице империи в то время жили также и буряты, то и первый буддийский храм мог быть основан здесь на 150 лет раньше  .
Светская жизнь относительно стабильного бурятского общества регламентировалась, по «Уставу об управлении инородцев» от 1822 г. М.М. Сперанского, бурятскими степными думами во главе с родоначальниками – тайши. Религиозная же жизнь регулировалась «Положением о ламайском духовенстве в Восточной Сибири» 1853 г., которое также декларировало ламаизм в Бурятии в качестве официально признанной религии. «Положение…» предусматривало централизованное управление буддийской церкви во главе с Хамбо Ламой и подчиненными ему настоятелями монастырей – ширетуями  . А ещё в 1807 г. был издан указ Иркутского губернского правления, который гласил: «…чтоб над всеми ламами одному быть главным, установлено право со времен подданства сих народов, утвержденного Всероссийскому престолу…» .
Отношения русских монархов с бурятским буддизмом вышли на новый уровень во второй половине XIX века. Этому способствовало и широко развернувшееся научное изучение Азии  (Н.М. Пржевальский, Г.Н. Потанин, П.К. Козлов и др. путешественники). В это же время формируется русская научная школа буддологии (И.П. Минаев, Ф.И.  Щербатской, О.О. Розенберг, С.Ф. Ольденбург и др. крупнейшие ученые). Всё это привело к возникшему интересу к буддийской культуре в целом, и к буддизму в Бурятии, в частности. В этом контексте огромное значение для популяризации бурятского буддизма имела деятельность двух выдающихся личностей – Жамсарана (Петра Александровича) Бадмаева – создателя первой школы буддийской (тибетской) медицины в Петербурге, страстного пропагандиста тибетской медицины, крестника Александра II, и Агвана Доржиева – ученого-богослова, дипломата, просветителя, видного деятеля национально-освободительного движения тибетского и монгольского народов. Агван Доржиев в 1900 г. лично встречался с Николаем II. Результатом этой встречи и стало решение о создании в Петербурге первого в Европе буддийского храма, построенного в 1910-1915 годы.
В то же время степные думы у бурят как своеобразная форма административного и хозяйственно-экономического управления упразднялись (1904 год), несмотря на то, что на имя Николая II в 1902 г. были направлены прошения Агинских родов об их сохранении. Эти изменения со второй половины XIX века шли в русле правительственной политики в области управления коренными народами Сибири, заключавшейся в упразднении «поразрядной системы» и введении волостного и сельского управления.
Начало XX века называют золотым веком буддизма в Бурятии. Шло интенсивное строительство дацанов, распространение буддийской культуры среди всех слоев населения, расцвет образования, книгопечатания. Это время отмечено также борьбой между консервативным крылом буддийского духовенства, стоявшим за сохранение традиционного уклада жизни, степных устоев и сложившихся форм религии без изменений, и реформаторами-прогрессистами, ратовавшими за создание для бурят земской автономии, выступавшими за обновление буддизма на определенных принципах философского учения Будды Шакьямуни.
Конец XIX – начало XX веков – это и время деятельности Хамбо Ламы Дашидоржи Итигэлова, человека высокой духовной культуры, ведшего просветительскую деятельность, который в 1911 г. был избран XII-м Пандито Хамбо Ламой буддийского духовенства Восточной Сибири. Религиозная политика Николая II, также отличавшаяся значительной веротерпимостью, позволяла создать благоприятные условия для развития буддизма как официального и традиционного для ряда народов вероисповедания. Этому способствовала и личная связь Дашидоржи Итигэлова с российским императорским Домом, свидетельствующая о высоком уровне их отношений. В 1913 г. в качестве главы российских буддистов он участвовал в официальных торжествах по случаю 300-летия царствования Дома Романовых. Он провел торжественное богослужение в честь императорского Дома в Петербургском буддийском храме, от имени бурятского народа произнес поздравительную речь на одном из мероприятий. Дашидоржи Итигэлов удостоился личной аудиенции императора, что приобрело глубокий символический смысл: Екатерина II встречалась с первым Пандито, а её пра-пра-правнук Николай II – с двенадцатым Пандито, которого буддисты считают перевоплощением его далекого предшественника. «Начало истории буддизма в императорской России и её конец символически отмечены этими двумя встречами, разделёнными полуторавековым промежутком», –  отмечает историк  Евгений Пчелов в своем исследовании .  Возвращение  обоих произошло почти одновременно:  в 2000 году состоялось официальное всероссийское церковное прославление Николая II, а в 2002 году  Дашидоржи Итигэлов предстал перед буддистами всего мира, реализовав на практике буддийское Учение. Великий лама Итигэлов преподал человечеству урок назидательной силы сострадания ix.
Бережное сохранение традиций, специфики национальной культуры, духовных ценностей  великой религии, для которой характерны миролюбие, терпимость, созерцание, самоуглубленность, благодаря чему она живёт уже несколько тысяч лет – важнейшая задача сегодняшнего дня. Благодаря культурным эталонам буддизма, интегрированным в систему буддийской философии и этики, утверждается таким образом национальная идентичность в условиях глобализации. Подлинная глобализация, на наш взгляд, заключается в том, чтобы защитить исконное, сохранить его и показать значимость национального духа, отражением которого являются и памятники буддийской культуры, ставшие своеобразными вратами  в изучение буддизма не только как одной из мировых религий, но и как духовной сердцевины самобытной культуры Бурятии, Калмыкии,  Тывы. Они позволяют проследить эволюцию буддийской мысли – шедевр человеческого созидательного гения, которая представляет собой неиссякаемый источник душевного упокоения и ощущение дыхания Вечности в повседневной жизни каждого человека и человечества в целом. Именно поэтому уникальное наследие буддизма предполагает его изучение, познание, использование не только нынешним, но и будущими поколениями, поскольку духовные ценности буддизма относятся к  открытиям и достижениям всемирной цивилизации.

1. Рандалова О. Ю. Синтез культур и история народов Сибири // Сибирские чтения в РГГУ: Альманах. Вып. 2. М.: РГГУ, 2007. С.90-91.
2. Пчелов Е.В. Русские государи и российский буддизм // Новый исторический вестник: Спец. выпуск: Сибирские чтения в РГГУ-2010. М.: РГГУ, 2010. С. 6.
3. Пчелов Е.В. Указ. соч. С.6.
4. Ряжев А.С. Вероисповедная политика русского просвещенного абсолютизма в документах собрания ламы Г. Гомбоева: опыт изучения // Память мира: Историко-документальное наследие буддизма: Материалы международной научно-практической конференции. Москва 25-26 ноября 2010. М.: РГГУ, 2011. С. 266-267.
5. Пчелов Е.В. Указ соч. С.6.
6. Даржаев С.Ю. Бурятские степные думы и административные реформы конца XIX-начала XX вв.: обострение национального вопроса // Материалы Международной научной конференции «Единая Калмыкия в единой России: через века в будущее», посвященной 400-летию добровольного вхождения калмыцкого народа в состав Российского государства. г. Элиста 13-18 сентября 2009 г. Ч.1. Элиста, 2009. С.143.
7. Ряжев А.С. Указ соч. С. 268.
8. Пчелов Е.В. Указ соч. С.10.
9. Васильева Я.Д. Пандито Хамбо Лама Итигэлов. Смерти нет. Улан-Удэ 2013. – 264 с.:ил.